Чёрная звезда - Страница 16

Когда подали варёную лапшицу с топлёным молоком, князя окончательно взяла в оборот лихоманка-беда: заставила захлебнуться неудержимым кашлем. Когда он отнял ладонь от уст, увидел на ней красные брызги.

А эрбидей подлил себе молока и веско изрек:

– Болен ты, князь, и болен тяжело. Знай же, наш бог милостив к болящим, в его воле даровать исцеление истинно верующему. А ещё – злато, серебро и каменья, играющие на радость душе…

Вот так. Раньше всё намекал, а сейчас как будто срока дождался. Наплюй, мол, ты на своих богов, князь, предай веру предков – и спасёшь не только жизнь свою, но и богатство.

Любомир мысленно обозрел свою державу, не самую обширную, но крепкую. Ему было чем гордиться. Казна полна, бабы рожают, поля тучны, рать уже несколько лет никто на прочность испытывать даже и не пытается… И такой-то стране на эрбидейском боге свет клином сошёлся?.. Проживёт небось и без князя Любомира, выберут люди другого, не хуже…

Да и самому ему на погребальные сани, пожалуй, рано садиться. Воевода Кремень давно зовёт съездить к Властилене, знахарке и ведунье. Твердит, что та все напасти изводит… А не пошли бы они все трое подальше – жалкий эрбидей и братья-предатели, отвергнутые своим народом?

– В свою, значит, молельню зовёшь? – Князь даже про озноб и слабость забыл, но голос остался спокойным. – Знаешь, друг, а мне и под своим небом дышится вольно… Что я у твоего бога забыл?

Златолюбр Негожевич, не первый год знавший Любомира, распознал окончательный и бесповоротный отказ. Станешь наседать – как бы потом не пришлось дальним путём объезжать городские ворота. Златолюбр аж побагровел от досады. За глаза его называли Красным князем, потому как волосы, усы, брови, заплетённую в косицу бороду он красил густым отваром заморской травы. А ещё, но уже совсем втихомолку, называли князя с братом Белоглазыми. Причиной тому были их глаза, покрытые мутной белёсой пеленой, напоминающей третье веко змеи… Может, и вправду княгиню-мать навещал ночами Огненный змей?

– Обижаешь, княже… – только и выговорил Златолюбр.

– Обижаю? – усмехнулся Любомир Кадашевич. – Нет, бывший друг, ты сам себя оплевал… И вот что. С завтрашнего рассвета вы мне больше не гости.

И Златолюбр, и брат его бойцы были отменные. Однако сейчас сила уж точно была не на их стороне. Они молча поднялись и покинули светлицу, уведя с собой эрбидея. Только раздалась уже откуда-то снизу громкая злая ругань…

– Ну и правильно, княже, давно пора. – Боярин Крементий Силыч кивнул и принялся за кисель. – А со здоровьем хватит тебе шутить. Послушай меня уже наконец, а то смотреть на тебя скорбно.

Князя он помнил ещё мальчишкой, заменил ему рано умершего отца, а потому воспринимал его недуг как-то по-родственному остро. Вот ведь навалилось злосчастье, и в чём корень, непонятно.

– Ладно, воевода, уговорил. – Князь без толку раскрошил тестяную шишку, поёжился, отодвинул, тяжело вздохнул. – Будь по-твоему. Давай зови эту свою Властилену.

Он до недавнего времени никогда не сталкивался с ворожеями, незачем было. А тут такая, что слава впереди бежит… Стыд сказать, сделалось ему страшновато. «Может, всё-таки пройдёт сама собой эта хворь…»

– Э, малец, скажешь тоже, зови, – улыбнулся воевода, отчего усы у него смешно встали дыбом. – Это же Властилена, Владычица Стихий, у неё сам Хозяин леса в помощниках ходит… Её займище за просто так не найдёшь – заблудишься, заплутаешь, по кругу замотаешься, хорошо, если в болото не угодишь. Властилена на то и Владычица, сама тебе дорогу открыть должна. Завтра утречком орлов позову, пусть слетают к ней, попросят за тебя. Ну а дальше уж, – он вздохнул, – всё в руках божьих…

Ворожея

На займище Властилены поехали впятером: сам Крементий Силыч, подвоевода Ивдей и трое воев, лучшие из лучших. Кони осторожно ступали по тропе, слушали лес. Вверху парил большой чёрный орёл – указывал дорогу. День стоял тихий, ясный, однако воевода всё хмурил брови, подозрительно смотрел по сторонам. Ну, во-первых, лес, где случается всякое, а во-вторых… не на дружеский пир ехали – собирались волшебницу навестить. Воевода вспомнил, как три года назад князь Гадарай обратился за помощью к Властилене, а потом по недомыслию стал о ней же распространять непотребные слухи. И что? С гулом налетел воздушный вихрь, чёрная воронка, всё сметавшая на своём пути. Играючи превратила она в щепу княжеские хоромы, да так, что сам князь, находившийся дома, говорят, испоганил штаны. Что забавно, ни одна изба по ту сторону тына нисколько не пострадала…

…Для дневки облюбовали небольшую полянку, надёжно укрытую елями. Огня разжигать не стали. Расседлали лошадей, пустили щипать пушистую травку, себе достали сала, хлеба, мёда, солёной рыбки… Братски пустили по кругу флягу с ядрёным имбирным кваском. Ели воины, пили, неспешно вели разговор. Пока всё было привычно.

Чудеса начались позже, когда пошёл дремучий лес, сплошь заваленный буреломом. Сущая засека против супостата, тут не то что конному – пешему нет лёгкого хода. Однако в жутком нагромождении вдруг обнаружился проход вроде просеки – какая-то непонятная сила будто исполинским клинком прошлась по стволам, выкорчевала пни, расчистила и разгладила вздыбленную землю. Получилась торная дорога – два всадника спокойно разъедутся, скачи не хочу. Только скакать гости не торопились, ехали с оглядкой – всё непонятное может оказаться опасно.

Однако ничего плохого, хвала богам, не случилось, и они без помех выехали к болоту. Зыбкому, полному бездонных ям, опасному даже на вид. По такому только кулику ходить, да и то на цыпочках.