Чёрная звезда - Страница 54

– Ну, хвала богам, теперь всё в порядке, – вслух возрадовался Лось и взмахнул кулаком. – Накажем рыжего гада и унесём ноги. Я правильно говорю?..

Харим заявился, как и обещал, поздно вечером, когда уже погас на небе Глаз. В коридоре послышались шаги, нагло, без стука, отворилась дверь, и в проёме встал улыбающийся предатель.

– Привет, товарищи-друзья, – сказал он. – Надеюсь, все живы-здоровы?

– И тебе не хворать, – дружно отвечали ему. – Не стой столбом в дверях, заходи.

– Благодарствую. – Харим вошёл, зыркнул глазами по сторонам, поклонился. – Мир дому сему.

К груди он прижимал пузатую бутылку. Похоже, с тем самым «особенным» вином. Вот выпрямился, улыбнулся, поставил дар на стол…

– Что ж, давайте выпьем, друзья! За всё хорошее, за встречу…

Рассчитанно, в четверть силы, Лось опустил ему на голову кулак, и Харим на некоторое время погрузился в темноту. Пробуждение оказалось ужасным. В голове словно ковырялись раскалённой иглой, кишки просились наружу, перед глазами висела пелена. Он пошевелился и обнаружил, что руки у него были связаны, на шее петля, а сам он лежит навзничь с ногами, раскинутыми по сторонам.

Хотелось съёжиться, пряча пах, подогнуть к груди колени… но крепко, так что и не пошевелиться, держали Харима сильные руки. А резкий, со стальным нажимом голос, словно ударив, спросил:

– Вино в бутылке «женёное»? Говори!

– Нет, нет, нет, нет! – поспешно, ещё надеясь на чудо, отозвался Харим. – Я могу доказать. Я сам выпью его…

Только сейчас он сообразил, что разговаривает с ним Стригун. Но, о боги, каким голосом! Страшным, словно удар клинка. Что будет, если он словами не ограничится?

– Хорошо, гад, но только пить будешь из горлышка, – скверно усмехнулся Стригун, увидел ужас в расширившихся глазах и пальцем указал на бутылку. – Она, понимаете, у него с секретом. Само вино как вино, а вот горлышко смазано зельем, причём лишь с одной стороны. Чтобы наливать кому чистое вино, а кому… – Он сцепил зубы, вытащил нож и приставил лезвие Хариму к ширинке. – А ну выкладывай, что хотел. Насчёт своего деда Духа-с-Бугра, Славки, Кресяни, Кудяни… О Соболюшке смотри не забудь… Будешь молчать – начну тебя резать. – И Стригун, вонзив нож на полпальца, стал медленно разворачивать его в ране. – Вот так.

В ответ раздался громкий крик, потом проклятья, жалобные стоны… и наконец пополам со слезами – правдивый рассказ. Да, Атрам ничего не перепутал и не приврал. Харим действительно подбивал его на бесчестное дело: предать Соболюшку на позор, а мужчин – на муки и смерть.

– Ну от него и воняет, – высказалась за всех Остроглазка.

Остальные промолчали, только глухо зарычала рысь да Стригун опять двинул ножом.

– Тут наверняка есть потайной ход… Где? Ты должен знать!

Сам он только сейчас осознавал весь ужас чудом не случившегося. Не окажись эрбидей человеком – даже помыслить страшно, что бы произошло. Замешанное на зелье вино… глубокий морок-дурман, а потом… Бесчестная гибель для него и для Лося, постыдный конец для остальных, беспомощная Соболюшка в лапах у Кучерявого. Его Соболюшка…

– Да, да, я знаю! В конце коридора… дверь… – Харим захлёбывался и стонал. – Я покажу… Только меня… пожалуйста… не надо…

– Веди. – Стригун одним движением сдёрнул его со стола, рывком поставил на ноги и приласкал коленом под дых. – Это тебе на дорожку. Веди, говорю!

А чтобы в дороге не возникло никаких осложнений, просунул нож Хариму между ног. Тот и пошёл на цыпочках, мелкими шажками, словно оседлав против своей воли клинок… Когда не разогнуться, дышать нечем и под тобой острая сталь, лучше делать то, что велят…

В конце коридора обнаружилась обшарпанная дверь. За ней – ступеньки, полутёмный подклет, захламлённый проход и ещё одна дверь. Лязгнул засов, взвизгнули петли, и в лицо повеяло воздухом. Ход вывел их на берег реки, где был устроен хозяйственный двор. Как и всё кругом, запущенный и грязный: рассохшиеся бочки, какие-то короба, потрескавшиеся доски и дранка навалом. Всё такое, что, по сути, не нужно, но и выкинуть жалко.

А в речке, в мутной воде, происходило некое движение. Там жили, резвились, бегали кругами зелёные огоньки.

– Это что? – присмотрелся Стригун, ткнул Харима локтем и негромко спросил: – Что за красота тут у вас? Рассказывай. – Кольнул ножом, подвёл Харима на самый край берега, поставил над отвесным обрывом. – Ну?

Сам он уже более-менее представлял, что за живые изумруды танцевали в речной глубине, но хотел ошибиться.

– Это… – Харим замялся, но, почувствовав, как ожил нож, охнул и сказал: – Зандаранские сомы. Которые жрут всё. Кучерявый велел приманить, прикормить… Чтобы никаких следов…

Он вдруг громко всхлипнул, обернулся и посмотрел на Атрама:

– Ну почему, брат, почему? Мы же с тобой… одной крови…

Ни злобы, ни ненависти, ни жажды мести не было в хриплом его голосе, лишь вселенское непонимание. Отказаться от всего… а чего ради? Вернее, ради кого? Ради каких-то чужаков из верхнего мира, троих уродов и старого зануды, которому давно в могилу пора? Упустить счастье, которое само в руки валилось?..

– Ты мне не брат, и твоя радужка пополам с кровью мне не нужна, – твёрдо отозвался Атрам. – Ты и знать не хочешь, что бог наверху и всю правду видит. И безвинной крови на руках он никогда не простит. А я об этом забывать не приучен…

– Ну ты, в бога своего душу мать, и дурак, – неожиданно успокоился Харим. Потом выругался сквозь зубы и с вызовом сказал: – Что застыл-то, ты, который Стригун? Может, теперь отпустишь меня?